Роман Сенчин
Роман Сенчин
Проза с натуры
( об удивительной прозе Олега Рябова).
Рябов О. Девочка в саду и другие рассказы. — М.: Издательство «Э», 2016. — 352 с.
Слишком пестрая обложка наверняка многих может ввести в заблуждение, что это простенькое, коммерческое сочинение. «Для домохозяек». На самом же деле сборник «Девочка в саду» — отличная проза, одновременно и серьезная и увлекательная. Лично я прочитал запоем, с сожалением отвлекаясь на срочные дела.
Может быть, не очень хорошее сравнение, но короткие рассказы Олега Рябова затягивают, как семечки: щелкаешь, и не можешь оторваться... Не знаю, какова пищевая ценность семечек, а вот литературная ценность рябовских рассказов велика. Я их прочел уже довольно давно, но большую часть помню, то и дело прокручиваю в голове сюжеты-истории. И, по-моему, это один из главных критериев настоящей литературы — не забываться.
Олег Рябов родился в городе Горьком (напомню, что теперь это Нижний Новгород), там вырос и живет сейчас. Для тех, кто не знает, уточню, что он уже далеко не молод, дебютировал в литературе еще в конце 60-х. В советское время Рябов публиковался и в столичных изданиях, а потом, как говорится, на протяжении десятилетий был широко известен в довольно узком кругу — в родном городе, в Нижегородской области.
Но несколько лет назад в «АСТ» вышла его книга «КОГИз», которую заметили критики, а главное простые читатели — «КОГИз» неплохо продавалась, что в наше рыночное время очень важно... Вслед за этой действительно увлекательной, умной книгой в Москве увидела свет вторая — «Четыре с лишним года», — а теперь, уже в издательстве «Э», вот этот сборник. «Девочка в саду». Сегодня же, авторы, кажется, рассуждают так: это тема большая, ее использую для романа, а это мелочь, пойдет на рассказ.
Да, читал рассказы я с увлечением, но и с выработавшимся за годы занятий литературой чувством соперничества. Плохая проза ввергает в уныние, не хочется писать и своё, а хорошая вызывает ревность, даже зависть, и появляется желание переплюнуть... Но кроме ревности и зависти многие рассказы Олега Рябова приводили меня в недоумение: вот из такой истории можно было целый роман изваять, а автор уместил ее на пяти страницах. Какая щедрость, какое расточительство.
Но в этом и заключается почти потерянное ныне искусство такого жанра русской прозы, как рассказ — создавать целый мир, сложный, многогранный, на нескольких страницах. Наши классики в основу своих огромных романов, как правило, клали пустяк, чуть ли не анекдот, и обращивали его плотью деталей, рассуждений, мыслей, а в рассказах у них всегда была большая история. Большая не в смысле длинная, а — важная... Сегодня же, авторы, кажется, рассуждают так: это тема большая, ее использую для романа, а это мелочь, пойдет на рассказ.
Не утверждаю, что все почти четыре десятка рассказов Олега Рябова, собранных в книге, потенциальные романы. Конечно, не все, но почти во всех есть история, которую можно было бы развернуть. Но станут ли они в развернутом виде такими же пронзительными, яркими? Скорее всего, нет.
Сила рассказов Рябова именно в их краткости, а вернее, в концентрации. Причем умышленного отжимания так называемой воды из повествования не чувствуется. Автор часто использует один и тот же прием: повествователь или сам вспоминает о чем-то практически устно — именно рассказывая нам, или повествователю рассказывает его знакомый, а то и случайный человек.
В реальной жизни воспоминания и рассказы не бывают очень долгими, и, видимо, поэтому небольшие по объему произведения Олега Рябова представляются мне очень органичными. Создается физическое ощущение, что к тебе подошел человек и несколько торопливо поведал историю, или ты увидел в приоткрытую дверь кусочек чужой жизни...
...большинство современных литераторов предпочитают прятаться от мира, не хотят да и уже, кажется, не умеют слушать окружающих
Огромное достоинство большей части рассказов Рябова — абсолютная достоверность. Это редкость. Еще Гоголь сетовал, что осужден «уже самим званьем писателя на сидячую, затворническую жизнь» и пытался этим аргументом оправдаться за то, что в «Мертвых душах» много «промахов, анахронизмов, явного незнанья многих предметов».
Я не знаю, откуда Олег Рябов берет материал для своих рассказов, но очевидно, что не в затворничестве, не за письменным столом. Естественно, воображение ему помогает создавать произведения литературы, а сюжеты дарит реальная жизнь. Это сегодня не такое уж частое явление — большинство современных литераторов предпочитают прятаться от мира, не хотят да и уже, кажется, не умеют слушать окружающих.
Олег Рябов — удивительно жизнерадостный писатель. Это качество проявляется не в стремлении повеселить читателя, переложить в форму прозы анекдот или заставить чему-нибудь умилиться. Нет. Просто Рябову интересно жить, у него есть дар не только замечать, но и красочно, сочно описывать то, что многие из нас считают фоном, повседневностью, сором...
В общем-то, это всегда и было основой русской прозы — художественное внимание к вроде бы обыкновенному, к частным историям. Правда, в последние десятилетия основа эта была изрядно засыпана шлаком горяченьких сюжетов, комками прокисшей клубнички... Олег Рябов своими книгами возвращает русской прозе ее силу — живописность.
Рябову пленэр необходим.
Художникам, как правило, до сих пор необходим пленэр, скульптор не может ваять без натуры, писатели же почему-то считают, что они способны творить в кабинете с закрытой дверью и сдвинутыми шторами на окне...
Рябову пленэр необходим, и это доказывают не совсем удачные рассказы, в которых он играет с прошлым (временем, когда он не жил), со смыслами, стилем, мистикой... Таковы, например, «Быльё», «Лалла Рук», «Странная библиотека», «Диктатор», «Взгляд со скамейки». Их немного, к счастью. Куда больше поистине потрясающих — «Щука», «Чужая медаль», «Ягодка — вишенка — сушеная груша», «Девочка в саду», «Рижский диалог», «Душу купил»... Очень советую прочитать.
Несколько слов о роли редактора. В выходных данных указан литературный редактор. Может быть, он действительно поработал с автором над текстами, дал советы, заметил недостатки, которые неизбежны в рукописи даже гения. О необходимости редакторского глаза говорил еще Пушкин, и сам не раз выступал в этой роли.
В книге «Девочка в саду» я периодически натыкался на такие вот повторы слов: «Колька был очень (курсив мой Р.С.) необычным человеком, и поэтому нас не очень-то и удивило...», «...так за это время и случилось-то приступа два или три. И вот весной случилась из ряда вон выходящая история...» Конечно, мелочи, но мелочи досадные.
А напоследок фрагмент из рассказа «Память подвела». Очень живо, остроумно и оригинально. И наверняка — не придумано. (А если так правдоподобно придумано — двойной плюс.)
«Музыканты играли очень громко, публика заказывала песни беспрерывно. Заказ любимой песни — пять рублей. Один подвыпивший отец семейства, заплатив четвертак, потребовал, чтобы песню „Я так хочу, чтобы лето не кончалось“ сыграли пять раз. Когда начали играть шестой, Славик подошел к музыкантам и спросил:
— Почему? Почему вы играете на двадцать пять рублей шесть раз?
— А это подарок — шестой раз, — ответили музыканты.
— А можно, я вам заплачу двадцать пять рублей, и вы помолчите двадцать минут? Я засекал: вы играли для того мужчины двадцать минут на двадцать пять рублей.
— Нет, — ответили музыканты, — мы за деньги можем только играть. Если мы не будем играть, нас выгонят.
Чтобы произнести тост и выяснить, за что мы будем пить, нам приходилось выходить в вестибюль».
Отлично ведь? Проза с натуры.
(183 Прочитано)  | Нет комментариев. Почему бы Вам не оставить свой? | |
|
|
