Диверсант (Новогодняя быль)
Маленькая, затерянная в таежной глуши воинская часть доживала последний год. Объект считался особо секретным, солдат здесь служило мало, да и те лишь несли караульную службу и выполняли хозяйственные работы. В святую святых, нашпигованный электроникой и хорошо замаскированный подземный бункер, допускались лишь дежурившие здесь посуточно офицеры. Раз в полгода военспецы сменялись новой командой, доставляемой двумя вертолетами, - иначе до точки было не добраться.
Служба была спокойной, никаких происшествий, авралов либо боевых тревог здесь никто не помнил. Жизнь текла одуряюще однообразно, скрашиваемая редкими праздниками, еще более нечастыми кадровыми перестановками, да прибытием новых солдат-срочников.
Начальник строевой части объекта, неразговорчивый майор на полковничьей должности, неопределенного возраста и интересов виртуоз-матершинник среднего роста с белесыми остановившимися глазами, технической стороны не касался, - сложной аппаратурой заведовал разбитной инженер-подполковник, неистощимый на розыгрыши чернявый, плотно сбитый хохол лет сорока. Казалось, что его хитроватые маслины глаз своими задорными лучиками исследуют окружающих единственно на предмет какой-нибудь новой шутки, пусть и беззлобной, но мало желаемой для потенциальной жертвы. Некоторые его откровенно побаивались, и лишь особист, добродушный рыжий детина-капитан, разминающийся по утрам двухпудовыми гирями, был единственным, кто иногда решался подшутить над самим остряком. Что касается остального офицерства, то оно безропотно тянуло служебную лямку от отпуска до отпуска, устав даже в душе проклинать эту дыру со всеми ее секретами, непролазной тайгой и неведомо где и как находящими спиртное подчиненными.
Некоторое оживление вызвало прибытие нового комвзвода, только что закончившего училище лейтенантика, невысокого белобрысого паренька с младенчески наивными голубыми глазами. У лейтенанта Ершова, человека в меру образованного, и от того конченого оптимиста, был один пунктик, - он верил в чудеса. Точнее, не то чтобы в них, а во все псевдонаучное: Леша Ершов всерьез интересовался визитами пришельцев, вуду, астрологией, тайными знаниями и пришедшими из глубины веков неземными технологиями, словом, всей той галиматьей, что в конце восьмидесятых завладела умами многих граждан разваливающейся на куски огромной державы.
Подполковник Кившенко появлению нового лица несказанно обрадовался. Однажды он «совершенно случайно» проговорился о взорвавшемся десять лет назад в этом месте, «вот прямо там, над кочегаркой», таинственном объекте, мелкие металлические части которого еще и теперь иногда выкапывают солдаты. Кончилось это тем, что после трехдневных раскопок неуемный лейтенант радостно предъявил подполковнику какую-то ржавую дрянь и завел одну из своих многочисленных лекций о космических путешествиях. Ловко перенаправленный за дополнительными сведениями к строевику-командиру Ершов, понимания у того не нашел, - майор Никифоров, абсолютно не меняясь в лице, отреагировал замысловатой, начинавшейся фамилией Кившенко тирадой, в которой «дебил» было самым приличным словом. С той поры лейтенанта за глаза стали называть дебилоидом и старались в беседы с ним не вступать.
Отчего-то большинство малоприятных событий у нас принято приурочивают к круглым датам или праздникам, и ликвидация секретного объекта исключением тут не стала. За две недели до нового года прибыл большой транспортный вертолет для вывоза оборудования и документации, а вместе с ним несколько офицеров для координации демонтажа. Возглавлял группу пожилой полковник КГБ с помощником, - аппаратура была очень ценной.
Работы было много, а времени мало, - к 7 января точка должна была быть ликвидирована, - но трудились на редкость слаженно, да и тридцатиградусные, особо неласковые в ту малоснежную зиму морозы, то и дело выстреливающие винтовочным треском разрывающихся от холода таежных деревьев, заставляли поторапливаться.
Приезжие гэбэшники почти не вылезали из бункера, составляя опись и лично упаковывая подлежащие вывозу документы. Поначалу прибывших встретили настороженно, - полковник КГБ – чин солидный, да и майор из его команды, был подозрительно молод для своего звания. Этот холеный, сияющий многострелочными заморскими часами на запястье и умопомрачительным блеском сапог усатый франт, щеголявший в лютую стужу в фуражке и новенькой генеральской кожаной меховой куртке без погон, не понравился никому. С полковником он был на равных, а на окружающих смотрел долгим, буравящим взглядом темно-карих, по-сталински чуть прищуренных глаз. «Сынок чей-нибудь, карьерист. И сюда за медалькой приехал», - дружно решили обитатели расформируемой части. Впрочем, на деле майор оказался милейшим, компанейским человеком, а три орденские планки боевых наград на кителе многое объясняли, и вскоре изменили отношение к нему окружающих.
Тридцатого, под самый новый год, резко потеплело, пошел легкий, играющий причудливыми всполохами в розовом солнце снежок, а в тайге ожило, повылезало из схронов кое-какое зверье. Работа была почти закончена, оставалась сущая мелочь, да и три четверти личного состава части уже покинуло эти места. Суетливость сменилась привычным с детства, и, вместе с тем, вечно новым предвкушением праздника, и все вокруг вторило этому настрою, словно и не было недавнего однообразия буден.
Встречать Новый год лишенное женского общества офицерство собралось в Ленинской комнате. Стол крепостью напитков компенсировал немудреную армейскую стряпню, что, впрочем, нисколько не снижало торжественности момента. После традиционных тостов и общих дежурных разговоров, общество само собой разбилось на группки, и потянулись обычные в таких случаях мужские пересуды.
Лейтенант Ершов расположился напротив приезжего майора, оживленно обсуждавшего с Кившенко плюсы и минусы новых натовских приборов ночного видения. Леша, вычитавший в какой-то газетенке, что технологии эти были получены американцами от пришельцев еще в сороковых годах, поделился с товарищами ценной информацией. Майор заметил, что все это – блажь, а снимки мертвых пришельцев из пустыни Невада – откровенная мистификация. Ершов же стоял на своем и приводил все новые и новые доказательства, чем довел бедного чекиста до полного одурения. Кившенко, задумчиво посмотрев на адепта нетрадиционных знаний, незаметно толкнул майора в бок и поведал краткую, но со вкусом обставленную подробностями историю о поимке вражеского диверсанта: «…То прошлым летом было. Одного взяли, другой, гад, ушел. Говорят, до сих пор где-то здесь в тайге скрывается. Так что, коли что увидишь, лейтенант, то сразу в округ доложи. А приборы у них точь в точь такие, на желтом спектре работают, сам видел. Да и пленный признался нашим, что все обмундирование у него по тем самым, из пустыни, технологиям сделано. Так-то вот».
Расчет Кившенко оказался безукоризненно точен: перегруженный новой информацией лейтенант затих и принялся переваривать услышанное. Вскоре Ершов вышел на воздух и задумчиво побрел по пустынной территории части.
Как-то само собой Алексей оказался у тыльной стены летнего туалета, ехидно взиравшего на него квадратными глазницами вентиляционных оконец. Страшно захотелось курить. В поисках сигарет Ершов с удивлением обнаружил в кармане бушлата пистолет. «Хм… «Стечкин», без обоймы… Табличка какая-то… Да как попал-то он ко мне?» - и лейтенант с интересом принялся разглядывать находку. Прочитанное на шильдике, мгновенно отрезвило и отозвалось в спине неприятным, липким холодком: «Товарищу В.С. Сиротину от ЦК КПСС и Правительства СССР». Каким образом оказался наградной пистолет чекиста-полковника у него в кармане, а главное, как теперь его вернуть?! На эти два мучительных вопроса ответа не находилось…
Внезапно внутри сортира послышался легкий шорох и в одном из оконец появились два огромных, ослепительно желтых круга. Незадачливый служака оцепенел: «Вот он, тот самый диверсант, сейчас убьет, сволочь…». Времени на размышления не было, Ершов с силой запустил в супостата полковничьим пистолетом, и с воплем «Враги!» бросился назад, к своим. С караульной вышки взвилась сигнальная ракета, рявкнула сирена, заметались лучи прожекторов, и навстречу уже бежали несколько солдат. Со стороны штаба, сверкая часами и голенищами сапог, мчался приезжий майор, чуть поотстав, гигантскими прыжками летел особист в расстегнутом кителе …
На полу туалета отдавала Богу душу геройски подбитая лейтенантом огромная сова. Разобравшись в чем дело, хохотали до немоты. Правда, узнав о способе нейтрализации мифического врага, офицеры поутихли, - оружие, да еще наградное – вещь серьезная, а куда пистолет отскочил было непонятно. Ясно, что пропасть он не мог, но ожидая долгих поисков, все заметно приуныли и принялись на все лады распекать Ершова. Впрочем, «Стечкин» довольно быстро обнаружился на куче замерзших экскрементов в одном из отхожих мест.
Скандал замяли, полковник хода делу не дал и, выслушав сбивчивые объяснения виновника, лишь по-отечески ему посоветовал: «Ты бы, сынок, уволился из армии, от греха-то подальше». Ершов же это Новый год запомнил на всю жизнь и навсегда утратил интерес и к зомби, и к вуду, и к гуманоидам с их проклятыми технологиями.
М. Шкуркин
(3190 Прочитано)  | Нет комментариев. Почему бы Вам не оставить свой? | |
|
|
